Интересно, почему простого человека с работы увольняют, а чиновников освобождают?
Освобождают обычно уголовников.
Видимо, есть что-то общее между ними.
Наконец-то собрались “освободить” и наших спортивных “паханов”, несмотря ни на какие их заслуги в прошлом.
А они у “паханов” немалые.
Один дружит с самим президентом, другой тренировал премьера, после чего выстроил под Москвой гору с лыжным спуском в несколько километров на своем официально зарегистрированном участке в 6 соток.
Их чиновничья челядь тоже хорошо себя зарекомендовала перед Олимпийскими играми.
Например, заставила спортсменов голосовать за “Единую Россию”, чтобы иметь право попасть в олимпийскую сборную.
Но, видать, народный гнев уже не остановить.
Даже президент — и тот на какой-то момент отвлекся от важных государственных дел и намекнул во всетелевизионное услышание: мол, хорошо бы, чтобы спортивные чиновники сами “приняли мужественное решение… и написали соответствующие заявления”.
Вот только вопрос: что он имел в виду под формулировкой “соответствующие заявления”?
Может, что-то подобное: “Прошу посадить меня на такое-то количество лет за то, что я и моя семья настолько разбогатели, насколько наш спорт обеднел”?
Или их снова “освободят”, учитывая предыдущие заслуги, с повышением?
Создадут под них новые структуры, фонды.
А как иначе?
Посадить в наше время можно только того вора, который мало украл.
А от того, кто украл много, можно избавиться только повышением.
И потом, если посадить спортивных заправил, то придется сажать и остальных чиновников.
А где взять столько пятизвездочных тюрем?
Русских всегда волновали два основных вопроса: “кто виноват?” и “что делать?”.
К сожалению, сегодня вопрос “что делать?” интересует нас все меньше.
Для нынешней драчливой России достаточно найти того, кто виноват, навалять ему — и можно считать, что все сделано.
Обвинять во всех бедах Тягомутко — монстра, рожденного от финансового соития Тягачева и Мутко, — бесперспективно.
По большому счету они и не очень-то виноваты.
Они так же отформатированы сегодняшними правилами игры, как и другие чиновники, политики, бизнесмены, которые пасутся у властной раздачи, выслуживаясь перед раздатчиками.
Даже если их посадят, ничего не изменится.
Придут другие из тех же верхов и украдут при раздаче гораздо современней, элегантней и незаметней.
Однако безвыходных положений не бывает.
Прежде всего нам надо честно сказать себе: наша страна деградирует и слабеет.
Поэтому наши болельщики и кричат: “Мы всех порвем! Россия — чемпион!”.
От собственного комплекса слабости.
Нашим болельщикам надо уже не “болеть”, а выздоравливать.
И не только им, а нам всем.
Мы все слабеем, теряем силы.
И не только в спорте, но и в искусстве, науке, образовании.
Почему мы стали пародией на самих себя?
Да потому, что мы живем не своей жизнью.
Поверили в загнивающий капитализм, а он загнил окончательно, когда в него вломилась Россия.
Давайте внимательно посмотрим вокруг себя.
Что пришло в нашу страну с Запада, после того как развалился СССР?
Советское образование было лучшим в мире, особенно в технических вузах.
Обучение бесплатное.
Считать в уме любой крестьянин умел быстрее, чем нынешние студенты на калькуляторе.
Недавно в книжном магазине продавщица спросила моего племянника, попросившего Библию: “А автора не подскажете?”
Не было мата в театре, в литературе, на телевидении.
Не было еды, которую готовят не для человека, а для прибыли.
Не было СПИДа, свиного и птичьего гриппа.
Порнографии не было, секс-шопов, надувных баб.
Наркотиков не было.
А сегодня многие молодые люди у нас — полуспортсмены: спортом не занимаются, а допинг принимают.
Нечистотного чтива — “Пассивный некрофил”, “Секс для чайников”, “Сборник заборных надписей” — в магазинах не было.
Не было спектаклей с названиями “Монологи вагины” и “Сосущие вместе”.
Депрессушного кино не было.
Компьютеры не были главнее учителей.
Никому раньше не пришло бы в голову сочинить тест по литературе с вопросом “Любил ли Онегин Татьяну?” и вариантами ответов: “да”, “нет”, “не очень” и “не всегда”.
Молодежь не воспитывалась на комиксах, не считала татуировку живописью, а пирсинг искусством.
У врачей были больные, а не клиенты.
У нас не было такого количества корешей, братанов, пацанов.
Не было уважаемой профессии киллер.
А милиционеры и журналисты считались порядочными людьми.
В нашем перечеркнутом прошлом народы не ссорились друг с другом.
А что сейчас?
Запад стал для нас западней.
Как только мы попали в эту западню, дружба народов у нас “обострилась”.
У нас появилась свобода слова.
И многие до сих пор в нее верят.
Согласен, мы можем теперь говорить все, что хотим.
Но у них, там, наверху, — свобода нас не слушать.
А у подчиненных им масс-медиа — свобода вырезать все, что им не нравится.
Например, из всех моих программ вырезают даже фразу про Чубайса (я говорю, что у славян был такой домовой, мелкий пакостник, Чубысь, который воровал энергию дома).
Раз власть это вырезает, значит, она боится Чубайса?
Разве был у нас раньше такой уровень воровства и коррупции?
Члены КПСС были мелкими хулиганами по сравнению с сегодняшними реформаторами.
А президент единственное, что может сделать, это объявить войну коррупции.
Представляю себе, как он собирает чиновников и говорит им, что надо бороться с коррупцией.
А они сидят, головами кивают: мол, да, сейчас и начнем.
И записывают в свои блокноты от “Картье” ручками “Паркер”.
Да, демократия у нас уже есть.
Осталось найти демократов.
Зато у нас успешно существует служба судебных приставов — судебно-приставское иго.
Теперь за долги по коммунальным платежам они стали отнимать у бедных людей даже домашних любимцев — кошек, собак, попугаев, черепах.
А от нас президент требует, чтобы мы “всегда и везде были первыми”, чтобы мы гордились своей Родиной и побеждали за нее…
Как можно гордиться такой Родиной?
Нам нужно возвращаться из кривды в правду, не стесняясь сказать себе: капитализм наш — это строй, при котором выгодно быть непорядочными.
Нам нужно расставить все приоритеты в обратном порядке.
Я понимаю, что многие со мной согласятся, но скажут: “А что все эти рассуждения решают?
Все равно ничего не изменится”.
Я бы не торопился с выводами.
Я верю, что думающих так, как я, достаточно много.
А сегодня общественное мнение может пошатнуть верхнеэтажную политику и вороватую экономику.